Гибельное значение католического "миссионерства" для славянских народов Югославии сказалось еще до Второй Мировой войны и выразилось в постоянной борьбе за особые привилегии католической церкви, в частности, в попытке связать Югославию конкордатом, предоставляющим католической церкви необычайно широкие гражданские и имущественные права, в ущерб началу равноправности исповеданий, в стремлении подавить старокатолическое движение, уничтожить славянское глаголическое богослужение и т. д. Но если в монархической Югославии хорватский клирофашизм был вынужден прикрывать свои вожделения маской христианского морального учения, то как только сдерживающее начало югославской государственности было подавлено Гитлером, маски были сброшены, и зверская природа хорватского воинствующего клирофашизма сказалась в таких ужасных проявлениях, что они превзошли ужасы средневековой инквизиции.

После оккупации Югославии и основания "Независимой Хорватской Державы" клирофашисты, поддерживаемые папой, Гитлером и Муссолини, решили, что пришел их час и стали превращать Хорватию в царство великого инквизитора, в папскую вотчину, в которой нет места православным.

А между тем в Хорватии было несколько православных епархий около 2 млн. чел. православного населения. И вот клирофашисты, объединившись с антиславянскими организациями усташей и крижаров и руководимые католическими митрополитами, Загребским Степинцем и Сараевским Шаричем, приступили к самому варварскому искоренению православных сербов. Около полумиллиона их было невероятно жестоким образом перебито, до 300.000 было насилиями и угрозами обращено в католичество, сотни тысяч были ограблены и изгнаны в Сербию, а оставшиеся должны были носить на руке голубую ленту с буквой "П", то есть православный, или делать на окнах своих жилищ надпись: "Грековосточный" и быть на положении бесправных рабов, которых всякий мог безнаказанно убить или ограбить.

С особенною яростью обрушились клирофашисты на православные храмы и православное духовенство. Для разрушения православных храмов было организовано специальное учреждение: "Уред за рушенье православных цркава" - "Канцелярия по разрушению православных храмов" (стр. 694, прим. 212). Почти все православные храмы были разрушены или сожжены, или обращены в католические.

Например, на территории униатской Крижевацкой епархии все православные храмы и часовни были обращены в католические (стр. 701). Оставшиеся на территории Хорватии православные епископы и сотни священников были или убиты или изгнаны в Сербию.

Основанная хорватской властью 2 апреля 1942 года раскольничья, так называемая "Хорватская православная церковь" нисколько не облегчила положение православных. Она была основана лишь с целью массового окатоличения православных путем унии, а также и с целью массовой денационализации сербов, так как вступая в "хорватскую" церковь, сербы этим отказывались от сербской национальности. А кроме того кровавые преследования православных по-прежнему продолжались и после основания этой церкви (стр. 892, 893 и др.).

Из громадной массы фактов, иллюстрирующих отношение католического духовенства к Православию, приведем лишь несколько.

"До сих пор мы работали в пользу католической веры молитвенником и крестом, - поучал свою паству католический священник М. Могуш, - а теперь пришло время действовать ружьем и револьвером" (стр.610).

Директор вероисповедного отделения францисканец Юричев заявил: "Я уже очистил в некоторых областях все, начиная от цыпленка до старца, а если будет нужно, то же сделаю и здесь, так как теперь не грех убить и семилетнего ребенка, мешающего нашему усташскому строю" (стр. 627).

Избивая православных, клирофашисты часто надевали феску, чтобы их приняли за мусульман, желая таким способом вызвать вражду между православными и мусульманами (стр. 634-635).

По наущению католического ксендза Сидония Шольца - православного священника с. Балевицы отца Георгия Богича в полночь вывели из дома, отрезали ему нос и язык, сожгли бороду, распороли живот и обмотали кишки вокруг шеи (стр. 641).

Иезуит Филиппович в феврале 1942 г. во главе шайки усташей пришел в рудник близ г. Банья-Луки, по паспортам установил, что среди рудокопов было 52 православных и велел их всех перебить, а затем отправился в с. Дракулицы, где жили эти углекопы, и перебил здесь около 1500 человек, то есть всех жителей. Спаслась лишь одна женщина с пятью детьми, да и та от пережитых ужасов сошла с ума (стр.646).

Летом 1941 г. в Ливанийском округе францисканец д-р Сречко Перич обратился к хорватам с речью: "Братья хорваты, идите и перережьте всех сербов, а для начала зарежьте мою сестру, вышедшую замуж за серба, а потом и всех сербов по порядку. Когда с этим покончите, приходите ко мне в церковь, я вас поисповедаю, и все грехи вам простятся". В этом округе были перебиты все сербы в количестве 5600 человек (стр. 651).

Оригинальный метод окатоличения применил францисканец Иво Бркан в августе 1941 г. Из его прихода было отведено в лагеря около 500 православных сербов и, зная, что лагерь для православных обычно являлся лишь этапом для перехода в лучший мир, он потребовал от властей, чтобы ему было секретно сообщено о смерти всех отведенных, так как в таком случае около 500-600 оставшихся женщин будут вынуждены выйти замуж за католиков, и таким образом, и они сами и их семьи будут окатоличены (стр. 677- 678).

В городе Банья-Лука католический епископ Иозо Гарич уверил православного епископа Платона (ранее архимандрита сербского подворья в Москве), что ему ничего не грозит, а, между тем сам подговорил усташей, и епископ Платон поплатился жизнью за свою доверчивость (стр. 687).

В селах, около Мостара, католические священники в своих проповедях внушали народу, что серба убить не грех, так как теперь военное положение (стр.710).

В Словении в католической церкви на горе св. Урха был устроен страшный застенок, куда, с ведома и одобрения местного католического епископа, свозились автомобилями противники клирофашизма, подвергались пыткам и если не умирали от них, то убивались или закапывались живыми. Пуля считалась великой милостью. Палачом здесь был ксёндз Петр Крижай (стр. 1076- 1077).

Вот отрывок из речи председателя народной власти в Словении Бориса Кидрича: "...Я вспомнил, что за последние четыре года высшие церковные Пастыри и духовники, "во имя Бога и вечных начал" становились на сторону оккупатора и в самый тяжелый момент воткнули нож в спину своему народу... Я вспомнил католических священников, которые в Доленском своей рукой закалывали пленных партизан и кричали: "Во имя Христовых ран да погибнет партизан". Я вспомнил о католических священниках в Хорватии с полными корзинами вырванных человеческих глаз. Я вспомнил католического священника - усташа..., в кармане которого были найдены завернутые в шелковую бумагу голубые глаза восемнадцатилетней девушки, а при них записка со словами: "В подарок Поглавнику" (Главе фашистской Хорватии Павеличу) (стр. 1079).

Особо важные услуги оккупатору оказывали католические священники, как самые осведомленные лица, в качестве шпионов, и командиры оккупаторских отрядов с восторгом говорят о громадной помощи, которую оказывали им шпионы-священники при преследовании защитников народной свободы (стр. 1074-1075).

От священников не отставали католические монахини и сестры. Они служили шпионками для усташей и оккупатора, участвовали в избиении ополченцев (стр. 824), а заведуя лагерями сербских детей, бесчеловечно их мучили и морили голодом. Например, 26 августа 1942 г. было доказано, что в детском лагере Ястребарском в течение одного лишь месяца из 400 детей умерло 100 (стр. 825). Ребенок Божа Шарич был убит за то, что хотел бежать из этого лагеря смерти. Два малыша были выведены католической монахиней за лагерь и убиты "за непослушание". Католический митрополит Степинац, имевший 110 дойных коров, запретил давать молоко сербским детям в загребском приюте Caritas (стр. 826).

Не ограничивая свою противославянскую деятельность Хорватией, католическое духовенство в церквах агитировало за вступление в корпус легионеров, который должен был пойти на русский фронт, за вступление в добровольцы немецких 55 дивизий, убивавших и в Хорватии и на русском фронте славянских братьев. Накануне освобождения пришлось констатировать печальный факт, что самыми омерзительными убийцами, поджигателями и грабителями, как на русском фронте, так и в Хорватии были ученики католических монахов в Боснии и Герцеговине, а самые жестокие палачи в концлагерях Ясеновца и Старой Градишки получили образование в тех же монастырях (стр. 638).

Даже хорватские мусульмане, не боясь репрессий, обратились 12 ноября 1941 г. с горячим протестом против преследования православных к главе "Независимой Хорватии" Павеличу. "Убийство священников и видных православных, расстрел и мучения массами часто совсем невинных людей, женщин и детей, выбрасывание массами из домов и постелей целых семей со сроком от одного до двух часов для сборов и их вывоз в неизвестные края, грабеж их имущества, принуждение принять католичество - все это такие факты, которые приводят в ужас всякого настоящего человека и которые на нас, мусульман, производят отвратительное впечатление" (стр. 634).

Так мусульмане учили католиков христианскому отношению к другим христианам!

Но этот протест остался "гласом вопиющего в пустыни", так как тот, который мог одним словом прекратить неистовства своих подчиненных - папа- не сказал этого слова. При бесподобной организации католической агентуры папа, конечно, великолепно знал все, что делается в Хорватии, а железная дисциплина, существующая в католической иерархии, давала ему полную возможность заставить хорватский клир изменить свой позорный образ действий. Но Пий XII приветствовавший в своей речи 29 июня 1941 г. нападение Гитлера на СССР (стр. 1014) и видевший в искоренении Православия в Хорватии один из этапов на пути покорения православного Востока, не захотел этого сделать, а наоборот своими заявлениями представителям Хорватии не раз одобрял деятельность усташей и крижаров (стр. 893, 895,896,899 и др.).

Еще до войны католический клир подготовлял эти злодеяния через свои организации "Католическое Братство", "Орел", "Хорватский Юнак" (герой). Ксёндзы-фашисты под прикрытием итальянского и немецкого щита совали в руки своих питомцев нож и молот, благословляли их и подстрекали на новые злодейства. "Убивайте не переставая, я беру на себя все ваши грехи", - так говорил католический монах-палач из Ясеновца, таково было напутствие руководителей исполнителям. Не оставил Ватикан этих своих агентов и в дни поражения их и бегства от народного гнева. Он скрыл детоубийц в многочисленных австрийских и итальянских монастырях, он поместил их в коллегиуме св. Иеронима, он обеспечил им пропитание в папской столовой и открыл папскую казну. Но и на этом он не остановился. Он использовал свой авторитет, чтобы найти усташам новых хозяев. Католические священники - военные преступники получили предписание связать бежавших усташей с иностранными агентами. Священник Крунислав Драганович, подполковник усташей, виновный в смерти 60.000 человек в Козаре, вдруг в эмиграции превратился в ученого профессора Германского коллегиума. С таким титулом и под "высочайшей" защитой папы он сделался организатором баз террористов. Нужно ли еще упоминать о других ксендзах-агентах, каковы Врдоляк и Голик или ксендз Викентий Ошина, о котором Любо Милош сказал, что он был, прежде всего, головорез, затем усташ и, наконец, священник, или францисканец Доминик Мандич, давший усташам из главного казначейства францисканцев только в одном случае 4 миллиона лир, или Маджерац, ректор коллегиума св. Иеронима, главного прибежища злодеев, или военный преступник архиепископ Шарич и его секретарь Зец, поддерживающие связь среди усташей в Австрии и Италии и многих других из этой гарнитуры усташских шпионов. Эти эмиссары Ватикана приютили усташей, скрывали их, освобождали их из лагерей, снабжали их документами и деньгами и устраивали их в террористических базах, подготовляя для новых злодейств. Сам папа принимает делегацию головорезов, говорит им речь, ободряет их, подстрекает и не колеблясь, заявляет: "Павелич - хороший католик и хороший человек". И до настоящего времени Ватикан остался неизменным защитником усташей, каковым он был и до войны и во время войны. "Святейший престол" не успокоился до тех пор, пока не увидел своих подзащитных на границах новой Югославии.

Хочется подчеркнуть, что позиция католической церкви по отношению к Православию в годы второй мировой войны не является каким-либо случайным эпизодом или исключением в истории католичества. Везде и всегда служители католической церкви, лишь только освобождались от сдерживающего государственного начала и, наоборот, получив в свое распоряжение силу государственной власти, проявляли то же бесчеловечие, ту же жестокость, что и в Хорватии. Об этом свидетельствуют пытки и костры "святой" инквизиции, об этом говорят религиозные войны и крестовые походы, говорят преследования православных в католической Польше, в Словении, в Словакии, и не только в XV-XVII веках, но и в XX веке, и т. д. и т.д.

А если так, то, значит, последняя и истинная причина того "великого преступления", о котором говорится здесь, заключается вовсе не в каких-либо временных и местных условиях, в которых протекала история католической церкви, и не в личных недостатках ее отдельных представителей, а в самом ее учении, заключённом в папизме. Папизм прибавил религиозный коэффициент бесконечности к усвоенному им политическому властолюбию древнего Рима, и во имя его, не останавливаясь ни перед чем, попирает, где только может, все, мешающее его планам, и с особенною яростью обрушивается на Православную Церковь, являющуюся постоянным обличением его неправды.

По материалам проф. С .Троицкого. Данные взяты из трудов профессора Белградского университета Виктора Новака "Magnum Crimen. Полвека католицизма в Хорватии". Книга выпущена в Загребе в 1948 г., а также по материалам белградской газеты "Борба" от 29 августа 1948г.